Треск от огня заглушало лишь мерное храпение дворфа-старикашки. С некой периодичностью, бородач отталкивался тапочкой из овечьей шерсти от пола, и раскачивался в своём кресле, на котором уже остался отчётливый отпечаток старого, дворфийского зада. Тишина. Где-то раздалось еле слышное шуршание мыши, что ворует зерно. И снова тишина. Но, как и всему другому в мире приходит конец, так и тишине в холле корчмы не удалось выжить. Громкий хлопок, детский смех, и топот пяти пар ног. И вот вокруг старика сидят ещё малые дворфы. И каждый, просит рассказать историю. И всё хотят разного. Кто хочет заунывную песню, о боевых топорах, кто представить желает брасбаты, как они есть. Кто-то про дела сердечные, а кто про вражду кровную. Но всех историй не сказать, не пересказать. Старик, пробурчавшись, глотнул доброй медовухи и не спеша начал свой рассказ.
.
Видал я за жизнь свою немалую много того, чего можно бы рассказать. Обитаю в тутошних местах не так давно, да познать успел многое, услышать много чего мог. Во времена, когда ещё первые колонии дворфов стали населять землю эту, да когда война была земли с железом, ходил слушок о мужичке забавном. Никто не знал как имя у той бороды, с какого рода он. Знавали только лишь одно – лучших мастеров игры на флейте не было. Говорили, братцы, многое. Мол, он даже деревья за собой в пляс пускал. Брехня, скажете вы. Да нет, ребяты, и я так думал, пока не повстречал его. Для меня он представился как Брулак, просто Брулак. Он лежал прямиком на краю тракта, даже не укрывшись, просто лежал. Ох, и холодно тогда было. Гораздо морозней теперешнего. Ткнул в него палкой, да не услыхал его голоса, движений его не узрел. Он всё лежал и лежал. Смотрел куда-то вверх. И, правда, странный мужик. Воистину странный. Поглядел на него ещё минут десять, и двинулся я дальше, темнело уже. Как оно обычно и бывает, в сказаниях подобных, попал я, да конкретно попал. Завидел медведя, что в капкан угодил. Эх, и туша была, скажу вам! И капкан не малый, точно Йети горного ловить, не иначе. Гляжу, вокруг ни души. Ну, дай, думаю, отхлопочу себе кусок мясца. Достал нож, и давай резать бок его. Ох, и крепкий, зараза был! Дальше, хоть убей, не помню ничего. Вспоминается только, что по голове здорово получил. Открываю глаза, а мир к верху ногами. Привязан я, да как привязан мудрёно! Борода вниз свисает, а голова, словно бурдюк с пивом на жаре, вот-вот лопнет! Ну, думаю, пришёл конец мне, дворфу честному, никому не лгущему, ничего не взявшего чужого, красиво живущего, и просто симпатичному мужичку в полном расцвете сил. Гляжу, сидят, варкулы. Не, вурайкулы. Не… А, вурайкулы посиживают себе, да жрут того медведя. Кто сырого, кто закопченного, кто уже и кость глодает. Смекаю, что как медведя дожрут и за меня примутся, а чего? Откуда мне знать чего им там на ум прийдет? И как в сказке слышу – флейта играет. Да как задорно! Звук становится громче и громче, и вот он уже совсем близко, а музыканта всё нет. Бугаи переполошились, да давай смотреть, что за трели соловьиные. И тоже никого не видят. И вдруг один как заверещит. Представьте, в костёр встал и стоит в нём. Орёт, как умалишённый, и всё стоит. Другой кинулся помогать ему, и как даст ему в лицо. А он всё орёт и орёт, только теперь рот кровью заполняется, и ор переходит в бульканье. Второй ошалел и убежал, размахивая руками как девчонка. Вот потеха была! Третий, был смышленей, и забил первого на смерть, дабы тот заткнулся, и поспешил скрыться. Мелодия перешла из резвой песни в заунывную мелодию. Слышу – треск полотна, и вот я свободен. Стоит позади меня тот, кого я на дороге палкой тыкал. Ну, думаю, сейчас домой отведу, накормлю напою, золотом осыплю. А тот только повёл рукой и стал играть спокойную мелодию. Веки мои сомкнулись, и я уснул. Очнулся у лагеря охотников. Сначала и не понял что произошло, решил рассказать мужикам что произошло. Мужики посмеялись дружно, и разошлись по делам своим. Но один из них мне рассказал, что было много всяких происшествий, подобных моему приключению. Всё так же: звук флейты, дует тёплый ветер, и вот оно – чудесное спасение. Говорят, мол, он всё время разными именами представляется, да никогда награды не ищет. Слушок ходит, будто это дух леса такой, что добрым дворфам помогает. Но только добрым. Опять же по рассказам, он довёл до шизофрении проныру Олафа, что караван ограбил торговый, да так ограбил, что и не знал об этом происшествии никто. Побольше бы таких героев. Героев без имени. Героев, что работают не за награду. Героев, что у всех на устах, да только у достойных на виду…[свернуть]
Старик глотнул эля и шмыгнул носом. Компания из пятерых ребятишек уже спала, умиляющее посапывая открытыми ртами. Трактирщик разнёс их по комнатам, и сам уже закрыл корчму. Теперь утихло всё. Только треск камина и скрип кресла-качалки, на котором всё так же удобно размещал свой могучий дворфийский зад старик-рассказчик. Дворф покопался в своём сундуке, стараясь быть максимально тихим. Ещё минута – и в его руках футляр из резной кости. Старик смахнул с него пыль рукавом, аккуратно открывая. В руках бородача оказалась флейта. Тишина. И вновь, за много лет, по округе разнеслась усыпляющая заунывная песня.
