***
Чёрным страхом залита, как тьмой, гробовая земля.
Стылый череп луны на подушке заоблачной бредит.
Ветром харкая в ночь, Тирисфальские стонут поля.
На охоту на мёртвом коне Ветрокрылая едет.
Из-под долгих бровей льётся красный, пугающий свет.
Тёмной крови потёки навечно застыли, как слёзы.
Лук банши направляет — изогнутый навий хребет —
И летят леденящие стрелы потоком белёсым.
Королева Отрёкшихся носит доспех палача.
И гласит: Азерот будет кровью живых переписан.
Но она ли дрожит, запахнув алый саван плаща,—
И сквозь сжатые зубы свистит: "Почему же, Вериса?!"
Поднимает Сильвана глаза к одинокой луне,—
И от грозного клича колеблется поле ристаний.
Зря бегут зачумленные звери. Спасения нет.
Каждый, кто на пути попадётся ей, нежитью станет.
А она, словно въявь, видит светлые Шпили сейчас,
В ней звенит чей-то смех, как в прогнившей, зияющей бреши.
Одного не сказал ей тогда ненавистный Артас:
Ничего нет на свете живее, чем память умерших.
Смертным хрустом костяшки впиваются в чёрную сталь,
И рыдающий крик почему-то звучит чуть иначе.
Леденейте же, гиблые земли. Дрожи, Тирисфаль.
Это плачет владыка банши.
И не знает, что плачет.
***
6.04.2018.
Ответить с цитированием
Сообщение от Cruelangel
