Штормград встретил друзей восходящим солнцем, облачающим мощные укрепления, точеные башни и статуи героев в розовый мрамор, запахом стоячей воды и нешуточными страстями, вызванными очередью у ворот. По выражению Кристины, стражники, видимо, заболели сезонным обострением бдительности и теперь проверяли и перепроверяли каждого, кто входил в город – а желающих была масса. Крестьяне, путешественники, наемники, пятеро странствующих пилигримов, бродячие торговцы, охотники и даже один высший эльф в небесно-голубой мантии, богато расшитой серебряными нитями. Само собой, все эти деятели мирно стоять в очереди ну никак не хотели, и вместо этого истово брызгали слюной, пытаясь пройти без очереди или хотя бы отстоять своё место. Гвалт стоял почище, чем на невольничьем рынке с продажей молоденьких рабынь, над толпой гуляли щедрые оскорбления в адрес чьих-то матерей и вообще всех родственников до десятого колена, богохульства, от которых паломники периодически бледнели и хватались за грудь и просто проклятия всему миру в общем. Симфонию рёва десятков лужёных и пропитых глоток эффектно оттеняли вопли эльфа, выкрикивающего фразы вроде «Прочь лапы от мантии, ничтожный плебей!» В общем, весело было всем, кроме стражи. Представители последней тщетно пытались придать процессу проверки какое-то подобие порядка, но их попытки не увенчались успехом, и мало того, привлекли на себя нездоровое внимание толпы. Гул голосов стал отчетливо угрожающим, и даже беспорядки было прекратились – видимо, массы мобилизовали свои силы, собираясь показать бравым стражникам, где они видели эти их проверки и пошлины.
- Дело пахнет жареным, - сделал вывод Курт, с интересом наблюдая, как какой-то мужик с остервенением душит гуся, вздумавшего под шумок улизнуть с телеги.
- Ты об этой шумихе? – уточнил Стэйн.
- Нет, о погоде.
Хотя высказывание акробата было определенно саркастичным, погоде было явно на это лить холодным дождичком, и она отнюдь не предрасполагала к долгому стоянию под открытым солнышком – утренняя прохлада уже улетучилась, и на смену ей пришел полуденный зной, жгучими бичами падающий на непокрытые головы. Кристина уже давно скрыла лицо под легким капюшоном, Курт щеголял невесть где добытой (украденной, не иначе) широкополой шляпой, Стэйн лениво обмахивался широким тесаком, Акселю было просто начхать.
- Слушайте, - протянул Аксель. – Пошлина вроде нынче по двадцать серебряных с человека. У нас, никак, снова завелись деньги?
- Не твоими стараниями, - недружелюбно буркнула Криста. – Лучше вообще не начинай со мной разговор о деньгах. Обещание забить твой топор тебе в глотку еще в силе.
Мужчина скептически скривился, но промолчал. Он уже достаточно знал Крис и понимал, что из мстительности с неё станется провернуть какой-нибудь безвредный для жизни, но жутко болезненный или унизительный трюк. А уж на недостаток фантазии в подлостях она никогда не жаловалась.
- Да что такое? – страдальчески простонал Курт. – Никогда не помню таких очередей. Чего все в город-то ломанулись?
- Просто раньше взятки позволяли нам избежать столпотворений, - настроение воровки оставляло желать лучшего, и угрюмый тон никуда не делся.
- А почему я…
- Потому что твой единственный источник дохода – это займы у меня. А теперь, будь добр. Заткнись.
Очередь медленно, но верно двигалась вперед. Когда солнце уже миновало полуденную черту, Курт начал по четвертому разу перечислять все известные ему проклятия, а Аксель набил морды трём крестьянам, попытавшимся оттеснить их, друзья наконец оказались перед стражниками. Те встретили их усталыми, но вместе с тем опасливо-настороженными взглядами – суматоха в толпе не то чтобы совсем утихла, а хмурый взгляд Кристины и зверский оскал Акселя, который тот, видимо, пытался выдать за улыбку, говорили сами за себя.
- У нас здесь тихий, спокойный город и мирные люди, - нервно сказал один из стражников, с худыми щеками и запавшими серыми глазами. – От лица Штормградской стражи предупреждаю вас, что действия, нарушающие закон, повлекут за собой немедленное наказание в виде…
- Мы здесь не в первый раз, спасибо, - девушка скинула капюшон, и на её смуглом личике как по волшебству расцвела приветливая улыбка. – Уверяю вас, мы просто собираемся наняться в охрану одного из дворянских домов. Проблем не будет.
Худощавый стражник недоверчиво посмотрел сперва на Кристу и на Курта, которые со своим подростковым телосложением ну никак не тянули на наёмников, а затем – на Акселя, который своим видом решительно опровергал утверждение об отсутствии проблем. Впрочем, несколько часов, заполненные перебранками с желающими пройти, заметно пригасили энтузиазм стражей порядка, поэтому сероглазый обреченно махнул рукой, принял пошлину и, без энтузиазма буркнув дежурное «Добро пожаловать в Штормград», занялся приласканными Акселем крестьянами.
В другое время друзья, пожалуй, нашли бы в себе силы повосторгаться красотой и величием череды статуй героев, но стояние в очереди напрочь отбила у них волю к жизни – даже у неунывающего Курта и выносливого Стэйна. Компания угрюмо поплелась по Аллее, перебрасываясь вялыми колкостями. Обычно Кристина предпочитала останавливаться в «Позолоченной розе», но ныне средства были не те, и поэтому итогом короткой, но яростной перебранки решением большинства (за ночевку в «Розе» были Курт и Криста, а за альтернативный вариант – Аксель, Стэйн и серьезно полегчавшие кошельки команды. Победа осталась за большинством) было выбрано решение взять комнаты в «Свинье и свистке», трактире, главным образом известного благодаря дешевой выпивке, обилии клопов и частой периодичности пьяных погромов. И если Стэйна привлекало первое, то у Акселя текли слюнки при упоминании последнего. Кристина категорично заявила, что несмотря ни на что, в «зверинце» ночевать не собирается, но в конце концов жадность и уговоры друзей пересилили брезгливость, и она с вздохами уподобилась «варварам» - пошла за ними в Старый город.
Торговый квартал как раз переживал всплеск торговли – вся мостовая была усыпана палатками, лавками, ларьками и, что самое главное, торговцами и посетителями. Воспрявшие было духом путники снова приуныли – толкотня предвещалась даже хуже, чем у ворот. В конце концов вперед, как основную боевую силу, послали Стэйна. Высоченный силач без труда пробивал себе дорогу с помощью локтей и ругательств, а образовавшуюся брешь тут же занимали остальные члены компании. Но скоро и эта тактика потеряла эффективность, и работать локтями и глоткой пришлось уже всем четверым.
- Пошел-вон-куда-прешь-с-дороги-щас-как-дам-нахрен-простите-дорогу-отойдите-свали-с-глаз-долой-я-тебе-сейчас-наступлю-в-сторону! – на одном дыхании остервенело орал Аксель, активно пропихивая себе путь. Кристина, стоящая слева от него, не уступала ему в высоком искусстве сквернословия и не менее активно толкалась острыми локотками. Курт давно где-то пропал, а Стэйн просто пер вперед, раскидывая широким торсом всех, кто не успел или не смог предусмотрительно освободить ему путь.
А вокруг чем только не торговали! Перед ловцами удачи развернулось целое поле боя, на котором каждую минуту разыгрывались хитрые стратегические ходы, рекой лилось золото, и велась жесточайшая борьба за клиентов. За те десять минут, что они пробивали себе путь к Каналам, друзьям успели предложить массу совершенно ненужных им вещей – начиная от конопляного масла и заканчивая яичницей из желтков яиц гарпии, которая, как утверждал продавец, многократно увеличивает потенцию. Скоро обнаружился и Курт – акробат, на лютую зависть местным артистам, уже успел отвоевать себе порядочное место на помосте и развлекал публику почище, чем десяток паяцев, глотателей огня и магов-недоучек вместе взятых.
- И почему ему выпало быть акробатом? – посочувствовал Стэйн. – В парне гибнет великий клоун.
- Во мне много кто гибнет, – Курт, уже успевший с блеском завершить представление и сорвать бурю аплодисментов и несколько взглядов от владельцев помоста, сулящие ему все муки пыток Алого монастыря, стоял рядом.
- Но здравствует только безответственный, бесполезный болван, висящий на шее у своей сестры, - настроение Кристины и не думало меняться к лучшему.
- Умеешь ты порадовать.
***
В Старом городе магазинов тоже хватало, но в этом районе города всегда было потише, чем в остальных. Спокойнее, чем этот квартал, были разве что Парк или Храмовая площадь, здесь же тихую обстановку портила приснославная «Свинья и свисток», переулок с неприметным магазинчиком, где торговали ядами и «паленым» товаром и уличные грабители, любящие особенно темной ночью пощекотать ножом случайного прохожего. Обычно дело обходилось только грабежом, да и тех нещадно гоняла городская стража. Если в других районах никто и не удивлялся, когда стражнику совершенно открыто отсыпали деньги личности с явно разбойничьими физиономиями, то здесь располагался штаб Штормградской стражи, и паршивых овец среди закованных в латы блюстителей порядка и звонкого серебра было всё-таки меньше. Точнее, число их к лучшему не собиралось меняться ближайшие пару сотен лет, но такого открытого взятничества здесь не было – деньги деньгами, а отправляться сторожить Златоземье с урезанием жалования аж в три раза никому не хотелось.
Иными словами, стража в этом районе была менее расхлябанная и весьма настырная, что никак не устраивало ни одного из друзей. Одна надежда была на то, что они здесь, в общем-то, и ненадолго.
- То есть, - продолжал рассуждать Стэйн. – Где-то тут держит лавку ваш друг. Так?
- Так, - подтвердила Кристина, провожая взглядом торопливо прошедшего мимо человека, по макушку укутанного в серый дождевой плащ с капюшоном.
- И вы заняли ему денег в долг на развитие бизнеса. Так?
- Так.
- И вы собираетесь потребовать с него деньги обратно?
- Часть их, - уточнил Курт. Когда дело касалось денег, он мог быть удивительно серьезным. – Полную сумму мы попросту не унесем, мы и тогда давали чек с распиской под Штормградский банк. Да и я буду весьма удивлен, если у этого прощелыги всё идет настолько хорошо, чтобы отдать нам всё.
Как вскоре выяснилось, у прощелыги всё шло не просто «не настолько хорошо», а откровенно хреново. Добротный двухэтажный дом с гордой вывеской в виде двух скрещенных топоров с подписью «Импорт Дангара», грозившей когда-нибудь поймать голову какого-нибудь незадачливого прохожего встретил их недружелюбно – запертыми ставнями, запертой дверью и красноречивой табличкой «продается». На Акселя и Крис табличка возымела прямо-таки волшебный эффект – воровка и боец захрипели, будто им не хватало воздуха, а смуглая кожа девушки приняла пепельно-серый оттенок. Курт и Стэйн продолжали сохранять истинно тауренское спокойствие, хотя им беспокоиться было и не из-за чего – Курт свой вклад в общее дело тогда вносить не поторопился, а Стэйн только начал осознавать тяжесть ситуации.
- Разорился, - бесцветным голосом сказал Аксель. – Продается.
- Э-э-э…а сколько конкретно вы ему заняли? – осторожно поинтересовался силач.
- Лучше тебе этого не знать, - таким же невыразительным голосом ответила Крис. – Вкратце – это был весь наш тогдашний банковский счет, причем не один, плюс заложенная недвижимость.
- Одним словом, дохрена, - авторитетно подытожил её брат.
- Я ему бороду сбрею, если встречу, - всё тем же зловеще-спокойным голосом продолжала его сестра. – Это же…
- За это морду бить надо, - внес свою лепту Аксель.
- Впервые я с тобой согласна, - пробурчала Кристина и окликнула проходящего мимо горожанина. – Мастер, не подскажете, что случилось с владельцем этой лавки?
- А, с дворфом-то? Посадили его, - охотно ответил мужчина. – Не знаю уж, за что, но надолго.
- Значит, он сейчас в тюрьме?
- Ну, вроде. Мне-то откуда знать?
- Хорошо, спасибо, милейший… - Аксель выразительно хрустнул пальцами, отчего словоохотливый горожанин поспешил убраться от греха подальше. – Чур я бью первый.
***
Для того чтобы поговорить с Дангаром наедине, пришлось расстаться с последними деньгами. Стэйн, посмотрев на Кристину, выражение лица которой сейчас напоминало оскал гаргульи, учуявшей свежую дичь, отчаянно не позавидовал незнакомому дворфу. Он уже успел узнать, что Крис в гневе будет страшнее трёх мертвецки пьяных Акселей, а самый верный способ привести её в ярость – это лишить девушку заработанных не совсем честным путём денег.
Угрюмый бритый наголо детина неласково втолкнул в полутемную каморку чернобородого дворфа и, буркнув «У вас десять минут», плотно закрыл за собой дверь. Судя по лицу Дангара, металлический лязг засова прозвучал для него смертным приговором.
- Борода, я надеюсь, у тебя где-нибудь в ботинке зашита склянка с ядом? – с искренним сочувствием в голосе спросил Курт. – Если нет, то попробуй размозжить себе голову о стену. Поверь, это будет намного приятнее той смерти, которая тебя ожидает.
Кажется, дворф действительно попытался последовать дельному совету, но натолкнулся на взгляд Кристины и замер, как кролик, загипнотизированный взглядом змеи.
- Добрый день, ханыга, - промурлыкала Криста. – Как поживаешь?
- Хреново, как видишь, - слова вылетали изо рта Дангара сумасшедшей скороговоркой. – А вы зачем пожаловали?
- Решила напомнить тебе, что одна хрупкая нежная девушка занимала тебе в долг некую сумму и теперь стесняется прямо сказать, что они нужны ей обратно. А то ты совсем страх потерял. Ну так что?
- Что?
- Где деньги, бородатая жертва выкидыша?! – свирепо рявкнул Аксель, невесть когда успевший занять позицию за спиной дворфа. Переход от напускной вежливости к прямым грубостям вышел как нельзя удачным – Дангар захрипел и схватился за сердце. Готовый к такому повороту событий Стэйн деловито отвесил ему пару пощечин. Курт встал у двери, чутко прислушиваясь к звукам снаружи.
- Слушайте, дайте всё объяснить, - проблеял Дангар.
- Объяснять будешь палачу. Если ты до него доживешь, в чём лично я серьезно сомневаюсь, - почти ласково сказала воровка. – Итак, у нас десять минут. Осталось примерно восемь. У тебя семь с половиной минут на изложение очень, просто очень веской причины, по которой твоя лавочка прогорела.
И Дангар, заикаясь и нервно дергая левым веком, начал свой нехитрый рассказ. Дворфийская жадность всегда слыла одной из величайших в Азероте, уступая разве что гоблинской, поэтому не особенно удивительно, что предприимчивый житель Стальгорна сумел собрать сумму, достаточной для аренды здания, закупки товаров, заключения торговых договоров, взяток страже и ренте местным криминальным авторитетам. Торговля поставками из Стальгорна, вопреки ожиданиям, шла ни шатко ни валко, но может быть, дворф и сумел бы как-то выкрутиться, если бы не одно «но», которое и пустило дело под откос. Дело было в том, помимо всех прочих, Дангар оказался должником одного из вышеупомянутых авторитетов. В принципе, он бы мог урезать поставки, рассчитавшись с настойчиво напоминающими о долге бандюками, но решил пока отделаться обещаниями и просьбами о продлении времени выплаты. Жадность мало кого доводила до добра, и Дангар не оказался исключением – его жизнь спасла только врожденная склонность к паранойе и неопытность убийцы, попавшегося в медвежий капкан на чердаке. Скормив бедолагу боевым псам, горе-делец сообразил, что занимать деньги у столь сомнительных личностей, как Шмыг, было, мягко говоря, неудачной мыслью, но тот уже и не пожелал слушать о оплате. На кону стояли не деньги, а жизнь, и поэтому Дангар обезопасил себя самым на что ни есть тривиальным способом – договорился со знакомым капитаном стражи. В итоге в его доме внезапно обнаружили около двадцати упаковок «пыльцы счастья», Дангар получил неуютную, но безопасную камеру в Штормградских казематах, а отряд капитана Дэвиса – немалую прибавку к премиальным и ноющие с утра головы как результат грандиозной попойки.
- Вот так всё и было, - печально закончил Дангар и нервно покосился на Кристу.
- Не о том мажешь, карлик, - беспечно сказал Курт, болтающийся у двери. – Помочь мы тебе, конечно, постараемся…
- Говори за себя, - веско вставила Криста.
- …но главная тема разговора так и осталась нераскрытой. Где деньги?
- А где-где, - буркнул Дангар. – В банке. Мой счет заблокирован до тех пор, пока с меня не снимут обвинения. Или пока не убьют, в таком случае деньги перейдут к моей родне.
- То есть, ты намекаешь на то, что нам нужно или отрастить бороды и убавить в росте, или помочь тебе с твоей проблемой? – Аксель скептически хмыкнул. – Ты сейчас ближе к варианту Крис. Кстати, а почему они просто не нанесли тебе дружеский визит, как мы?
- Потому что Дэвис хоть и мразь еще та, а не терпит конкуренции и приказал не пускать ко мне других мразей. А вас я просто по описанию узнал и попросил сделать исключение.
- Кажется, я ослышалась, - медленно проговорила Крис. – Потому что мне показалось, что один тупоголовый недалекий недоросток только что предложил мне помочь ему, несмотря на то, что я готова его убить на месте.
- А выбора-то у вас особого нету, - ухмыльнулся дворф. – Я, конечно, верю, что Крис меня тут пришьет и скажет «так и было».
- Не сомневайся, - заверила его воровка.
- Но тогда вы станете моими соседями сперва по камере, а потом по могиле. Скорее всего, братской, - невозмутимо продолжил Дангар. – Так что хотите назад свои денежки – помогайте мне отвертеться от этого Шмыга.
- Погоди, - пробасил Стэйн. – Ты сказал, что счет вернут, когда с тебя снимут обвинения. А когда с тебя снимут обвинения?
- Когда я посчитаю нужным, - огрызнулся горе-делец. – А я посчитаю нужным когда буду думать, что моей шкуре угрожают только постельные клопы и конкуренты.
- Про Кристу не забудь, - хохотнул Курт, но тут же осекся, прижался ухом к двери и уже серьезно сказал:
- Сматывайте удочки, пора и честь знать.
- Сколько ты ему должен? – гадюкой прошипела Крис, вцепившись в отвороты тюремной рубахи.
- Восемьсот монет золотом. Что-нибудь еще?
- Я убью тебя!!!
[свернуть]
Ответить с цитированием
