Понятие «двойничество» в истории литературы. Типы двойничества
Тема двойничества представляет собой весьма обширную проблему в истории мировой культуры. Чаще всего о двойничестве говорят применительно к системе персонажей.
Развитие темы двойничества в истории литературоведения
М.М. Бахтин в своей работе «Проблемы поэтики Достоевского» достаточно подробно говорит о «развенчивающем двойнике», который появляется путем карнавального пародирования. «Развенчивающий двойник», по мнению М. Бахтина, принадлежит «миру наизнанку» и являются частью «карнавализованной литературы»: «Особенно ярко это выражено у Достоевского, – почти каждый из ведущих героев его романов имеет по несколько двойников, по-разному его пародирующих: для Раскольникова – Свидригайлов, Лужин, Лебезятников, для Ставрогина – Петр Верховенский, Шатов, Кириллов, для Ивана Карамазова – Смердяков, черт, Ракитин. В каждом из них (то есть двойников) герой умирает (то есть отрицается), чтобы обновиться (то есть очиститься и подняться над самим собой)». Все последующие рассуждения разных авторов о персонажах-двойниках так или иначе восходят к этому бахтинскому положению.
С.З. Агранович и И.В. Саморукова в книге «Двойничество» предлагают определение двойничества: «Двойничество в широком смысле – это языковая структура, в которой образ человека корректируется одним из исторических вариантов бинарной модели мира».
Внутри художественной структуры двойничества литература осваивает социальную действительность, сопрягая ее с воистину изначальными и вечными формами освоения мира человеческим сознанием, с оппозицией «жизнь – смерть». Неслучайно все сюжеты, где фигурируют двойники, связаны с темой смерти.
Типы двойничества
С.З. Агранович и И.В. Саморукова выделяют три типа двойничества:
Двойники-антагонисты
Карнавальные пары
Близнецы («русский тип»)
Двойники-антагонисты
Двойники-антагонисты – самый распространенный и самый очевидный тип двойничества. Именно такую модель называет «двойничеством» Е.М. Мелетинский, возводя ее к исходному архетипу двойной природы первых литературно-мифологических героев.
Отношения, связывающие двойников-антагонистов – конкуренция и противоборство. Неслучайно наиболее часто этот тип встречается в романтизме, где он напрямую связан с двоемирием. Двойники-антагонисты могут вступать в разные конфликты: один из двойников принадлежит к «светлому» миру, другой – «миру ночи».
Хрестоматийный пример: «лед и пламень», Онегин и Ленский из пушкинского романа. Отношения Онегина и Ленского в сюжете развертываются именно по модели двойников-антагонистов. Герои противопоставлены по следующим признакам: опытность – неискушенность, англомания – германофильство, прозаичность – поэтичность, зрелость – юность. Автор подчеркивает постоянную пикировку между героями, которая, в конце концов, выливается в дуэль. Двоемирие в «Евгении Онегине» – во многом разность культур, литературно-романтических влияний, которые испытывают герои.
Важно отметить, что наличие общих корней, каковыми может быть кровное родство, общее детство, общее тело, сходный социальный статус, возраст, является существенным и неотъемлемым признаком этого типа двойничества.
На рубеже 18–19 веков двойничество активно используется в произведениях с философской интенцией, таких как «Жак-фаталист и его хозяин» Дидро, «Разбойники» Шиллера, «Фауст» Гете, «Эликсир сатаны», «Золотой горшок», «Житейские воззрения кота Мурра» Гофмана.
В реализме общие корни двойников приобретают социальную окрашенность, которая выступает как результат влияния среды. Чацкий и Молчалин из «Горя от ума» как двойники обычно не осознаются, однако черты антагонистического двойничества в этом дуэте несомненно присутствуют. Их общими корнями является «борьба» за Софью и особое пристрастие к самоопределению по отношению к «веку минувшему». Чацкий – «культурный герой», сокрушающий в своих монологах мир ложных ценностей фамусовского общества, Молчалин – плут, ловко эксплуатирующий эти ценности.
Таким образом, модель двойников-антагонистов оказывается чрезвычайно свободной и продуктивной. При желании ее можно обнаружить в любом повествовательном произведении, по крайней мере, на периферии.
Карнавальные пары
Карнавальные пары. Размышляя о двойниках в монографии «Поэтика сюжета и жанра», О.М. Фрейденберг сосредоточивается главным образом на двойниках-дублерах. Эти двойники принадлежат как бы одному миру. Раздвоение одного образа исследовательница связывает с «прохождением героями фазы смерти и позднейшим отделением этой второй временной функции». Сначала «основной герой» дублировался зверем или родственником (так, Геракла в смерти дублирует его двойник – брат Ификл). Позднее появляются фигуры слуги, раба, шута, повара, обжоры, пьяницы, льстеца, наперсника и тому подобное вплоть до литературы нового времени.
Хрестоматийные карнавальные пары – Пантагрюэль и Панург, принц Гарри и Фальстаф, Дон Кихот и Санчо Панса, Лир и шут. В этих дуэтах распределение смехового и серьезного не полярно, как в двойниках-антагонистах, а синкретично: каждый из членов пары и смешон, и серьезен, хотя герои все-таки маркируются по признакам «высокое – низкое».
Карнавальные пары чаще актуализируются в литературе переломных эпох, в периоды социальных и духовных кризисов. В «спокойное» время они существуют в рудиментарном, ослабленном виде, проявляясь в виде персонажного дуэта господин-слуга. Такова, например, пара Петруша Гринев – Савельич из «Капитанской дочки» Пушкина, а также пара Гаева – Фирса из чеховского «Вишневого сада», и, конечно же, среди пар «господин-слуга» особое место занимает неразлучный тандем Обломов – Захар («Обломов», И.А. Гончаров).
Карнавальные пары достаточно широко представлены в прозе 20-х годов 20 века, в частности, у Ю. Олеши в «Трех толстяках» и «Зависти», В. Катаева, И. Ильфа и Е. Петрова в «Двенадцати стульях».
Карнавальные пары предполагают особую организацию финала, в основе которой лежит идея бессмертия персонажей. Неслучайно подобные дуэты часто становятся так называемыми вечными образами, предметом интертекстуальных контактов. Физическая смерть одного или обоих персонажей (персонажи никогда не умирают одновременно: патронируемый обычно переживает своего патрона, становясь «продолжателем» его дела) в сюжетах о карнавальных парах призвана подчеркнуть их идеальное бессмертие.
Таким образом, данный тип двойничества является широко распространенным в литературе нового времени.
Близнецы
Близнецы. Выделение третьего типа двойничества представляет наибольшую сложность. Дело в том, что в литературе он нечасто встречается в структурно незамутненном виде, присутствуя главным образом латентно. Внешне персонажи-близнецы существуют как пары конфликтующие, но в ходе сюжета всегда обнаруживается мнимость конфликта и идентичность персонажей. Практически все выявленные примеры близнечного типа принадлежат русской литературе.
Агенты близнечной пары едины в отсутствии корней. Реально это выражается в следующих мотивах:
Отсутствие устойчивого социального статуса, неприкаянность, бродяжничество (Фома и Ерема, Рогожин и Мышкин, набоковские Герман и Феликс);
Бездетность, бесплодие персонажей (Иван Иванович и Иван Никифорович, бунинские братья Красовы);
Мотив незаконнорожденности, сомнительности происхождения и родственных связей, сиротства (Мышкин, Бобчинский и Добчинский, набоковский Феликс, Николай Кавалеров, Саша Дванов).
В отличие от персонажей-антагонистов и карнавальных пар близнецы в целом пассивны, активность этих персонажей – результат диффузии с другими типами двойничества. Сюжетные структуры близнечного типа характеризуются жестким финалом. Герои погибают, и эта гибель совместная. Естественно, в литературе физическая смерть персонажей-близнецов – относительная редкость. Гибель обычно трактуется в духовном плане. Эта гибель чаще всего лишена элементов авантюрности и выступает как результат бессилия героев перед внешними обстоятельствами.
Литература:
1. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М.: Советская Россия, 1979. – 167 с.
2. Агранович, С.З., Саморукова, И.В. Двойничество. – Самара: Изд-во «Самарский университет», 2001. – 132 с.
3. Фрейденберг, О.М. Поэтика сюжета и жанра. – М.: «Лабиринт», 1997. – 449 с.
4. Мелетинский, Е.М. О литературных архетипах. – М., 1994. – 136 с.
Николай как пример
Ну и пример , как человек использует «двойничество» у нас на проекте
на форуме он адекватен учтив и полезен
поднимает невероятные темы
Безымянный.jpg
а в игре он глуп , груб и неадекватен
Безымянный1.jpg
классика всегда актуальна
а у Николая к примеру писательский потенциал который он успешно использует [свернуть]
Ответить с цитированием
