Развязавшаяся война против свихнувшегося принца Артеса не затронула этот край. Кто-то ушел на фронт по собственному желанию, кто-то остался, но жизнь текла своим чередом. Муна настолько свыклась с жизнью на Пике Орлиного Гнезда, что уже и позабыла о Лоредроне, эльфах и людях. Здесь было спокойно и безопасно. Балдор заменил ей отца, а соседский дварф, который никак не мог поладить с грифонами, стал хорошим товарищем. Его звали Тобуром. Два года прошло с тех пор, как она очнулась в хижине егеря. Два года она жила его жизнью и проникалась духом дварфов Дикого Молота. За это время теперь уже пятнадцатилетняя девушка многому научилась. В том числе и пониманию природы. Но еще более полезным навыком стала стрельба из арбалета. Однажды вечером – как раз в ее пятнадцатый день рождения – она и Балдор сидели возле печи, мастеря кожаные уздечки для грифонов. Уже наступила поздняя осень, и холодные сквозняки гуляли меж горных вершин, отражаемые никак не унимавшимся эхом. Балдор был уверен, что эхо – это голоса духов, потому всегда внимательно прислушивался к нему, а потом передавал Муне то, что ему открылось. Вот и сейчас он вдруг стряхнул с себя оцепенение и, покряхтев, привлек внимание девушки.
- Что на этот раз? – с улыбкой поинтересовалась остроухая.
- А ты совсем выросла, - отметил дварф. – И вышла годным помощником. Была одна такая легенда… О дереве, которое не хотело отдавать свои плоды. Никто не мог их сорвать. Они даже не падали на землю с приходом сезона сбора урожая. Они так и висели на нем, пока не сгнивали и не обращались в прах, который развевался по миру. Словно дерево питалось их юной силой, потому и разрослось таким большим. С густой кроной. Однажды под деревом, укрываясь от дождя, остановилась семья. Отец, мать и двое детишек. Спустя много лет случай повторился. Но на этот раз людей было вдвое больше. Четверо взрослых и четверо ребятишек. Дерево не могло видеть, так как глаз у него не было, но оно почувствовало тех самых малышей – брата и сестру, которые так давно стояли подле него. Они выросли и обзавелись собственными семьями. Еще лет через двадцать под деревом оказалось снова четверо взрослых и двое детей. Ты ведь догадываешься, кто там был, - уловив широкую улыбку эльфийки и горящие интересом глаза, Балдор усмехнулся и кивнул. – Да, верно все. Так вот… Дерево как раз налилось новыми плодами. Одну кроху отец поднял на руки, чтобы та дотянулась до плода. И что за волшебство! Малышу без труда удалось сорвать плод. Дерево ужаснулось и обозлилось. Повинуясь порывам ветра, оно заметало кроной из стороны в сторону, само разбрасывая свои плоды. Испуганные люди выбрали меньшее из зол и быстро продолжили свой путь под дождем. А дерево вновь осталось в одиночестве. Спустя месяц оно начало гнить. А рассыпанные плоды исчезли. Дерево чахло с каждым днем все быстрее и быстрее. И настал тот момент, когда оно иссохло. Немного сил оставалось у него. И тогда оно решило проникнуться внешним миром. Через корни. Каково же было удивление потонувшего в собственных эгоистичных страданиях дерева, когда оно обнаружило, что вокруг него раскинулась целая роща таких же, как и оно. Это были те самые плоды, некогда упавшие на землю. То стало последним, что познало дерево. Спустя мгновение оно обратилось в пепел. Но частичка его продолжала жить в каждом новом деревце, что родились из плодов.
Дварф замолчал, как-то грустно взглянув на Эвеламун. Она и впрямь стала для него дочерью. За столь короткий срок он поделился с ней всем, что знал сам, и ни капли не жалел. Сама эльфийка молча глядела на него.
- Я стар, Эвел. И скоро настанет мой срок уходить. Я не хочу стать этим деревом, потому отпускаю тебя. Да, скрепя сердце. Но поступить иначе не дозволено. Я хочу, чтобы ты помнила меня таким, каким я был все это время. Это моя последняя просьба и мой последний наказ тебе.
Муна кивнула. Когда-то давно она сказала себе: «Никто не должен видеть моих слез. Даже я сама». И сейчас она не позволила себе нарушить это немое обещание. Встав, девушка крепко обняла дварфа.
- Спасибо тебе за все.
Балдор поднялся и прошел в угол комнаты, где стоял насест. На нем, спрятав голову под крыло, спал сокол. Фергус. Эта птица была постоянным спутником дварфа. Потрепав питомца, Егерь пересадил его на предварительно надетую на руку перчатку.
- Я дарю его тебе. Пусть он служит тебе столько, сколько потребуется.
Клекот птицы, как показалось обоим, давал согласие. Эльфийка собрала свои скромные пожитки, взяла арбалет, кроткий клинок, немного еды и флягу с водой. На рассвете, тепло простившись со своим наставником, она ушла. Снова в неизвестность.
Ответить с цитированием